ОЛЬГА

(Главы из повести)

            Дым сизой струйкой, чуть колеблясь, поднимался  от светящейся в темноте сигареты и, причудливо изгибаясь, исчезал в приоткрытом окне. Никита вдруг явственно почувствовал запах горящей свалки,  даже во рту  был  этот же неприятно-сладковатый привкус. Затянувшись еще раз, очевидно, чтобы рассеять возникшее удивление, он выкинул сигарету и  поднял стекло. В машине становилось все холодней.

            Никита смотрел на заснеженный лес, черной стеной подступавший к самой  дороге. Яркая луна делала знакомый пейзаж особенно красивым.

            Никита сидел нахохлившись. Холод постепенно начинал проникать под пальто. Он подумал, что неплохо было бы выйти из машины, размяться, но не хотел оставлять Ольгу, да и что-то еще останавливало - то ли мужское самолюбие, то ли просто лень. Он шевелил пальцами в ботинках, чувствуя, что скоро начнут мерзнуть ноги. "Если бы не Ольгина блажь - "хочу на дачу!", - сидел бы я сейчас уже один, дома, в тепле”.

            Две  недели командировки он постоянно думал об Ольге, ждал встречи с ней и вот теперь, пусть мимолетное, почти неосознанное, желание оказаться дома и одному. Что это? Эгоизм удовлетворенной плоти или закономерный итог их отношений?

            Ему было хорошо знакомо это чувство - приближение  разрыва. Сначала  желание  поскорей остаться одному, затем все более усиливающееся безразличие - наиболее умные женщины уходили от него именно в этот момент, а другие, надеясь, что это результат плохого настроения и скоро пройдет, дожидались следующего этапа, когда безразличие  постепенно перерастало в раздражение, а это уже был конец. Он снова оставался  один. Какое-то время Никита жил, наслаждаясь полной свободой. Но проходили дни, недели, иногда месяцы, и эта свобода начинала тяготить его. В этот период он был либо весел, энергичен, инициативен, либо ходил мрачный, подавленный, но и в том и в другом случае - итогом было новое знакомство. Никита не был ловеласом, или  как говорят в народе бабником. Знакомился он всегда с самыми серьезными намерениями. Уже много лет он хотел создать семью,  но никак не мог выбрать спутницу жизни.

            Одноклассники, вузовские однокашники, женившиеся и вышедшие замуж, часто делились с Никитой своими радостями и горестями семейной  жизни. Причем, с бедами приходили почему-то чаще. Никита внимательно слушал и думал: ”И куда вы все так торопились?!”

            Он по крупицам собрал образ своего идеала женщины-жены. Не тот идеал, которым мы все грезим в семнадцать-девятнадцать лет, а идеал, рожденный разумом и чувствами тридцатилетнего мужчины. Он ждал и свято верил, что семейная жизнь его будет идеальной. Он надеялся, искал, в глубине души понимая, что создать такую идеальную семью - то же самое, что выиграть главный приз в лотерее. Надеются все, а выигрывают единицы.

            Ольга - живое воплощение его мечты, но... увы, мечта замужем и имеет двоих детей. Было время, когда одного слова Никиты было достаточно, чтобы Ольга ушла к нему, но он не мог лишить детей родного отца, да и со страхом и неприязнью представлял, как  будет  их воспитывать. Со временем он понял, что, наконец, нашел свой идеал, и с болью осознавал, что это чужая жена. Никита  испытывал неловкость и зависть  к незнакомому мужчине по имени Игорь.

            Долгое время  Никита порывался что-то изменить, на что-то решиться, но... решиться было тяжело. Как он хотел, чтобы Ольга  все сделала  за него, тогда бы он  с радостью подчинился обстоятельствам.

            Постепенно Никита успокоился, его даже стало устраивать  существующее положение  вещей. Неловкость и зависть  уступили место пренебрежительно-ироничному отношению. Однажды он назвал Игоря лопухом, но, встретив взгляд Ольги, понял, что допустил бестактность. Впредь он старался быть более осмотрительным и обходился местоимением он, благо, делать это приходилось не часто.

            Последнее время Никита все чаще думал о том, что дальше так продолжаться не может. Мысль о разрыве с Ольгой он не допускал. Но, когда задумывался о том, как должна чувствовать себя она, принадлежа одновременно двум мужчинам, его бросало в жар. Никита представлял ее, его Ольгу, с Игорем, и с ним бывали почти приступы бессильного бешенства. Эти вспышки эмоций проходили, и он опять ждал, когда что-нибудь изменится, не прилагая сам для этого ни малейших усилий.

            И вот теперь эта нелепая история с бензином. Никита понимал, что в происшедшем виноват он и только он - отправиться зимой, на ночь глядя, за город и не обратить внимания, сколько в баке бензина - это верх легкомыслия. Уступив настоятельной просьбе Ольги провести этот вечер на даче, он теперь пытался  мысленно переложить, если не полностью (понимая,  что это будет уже совсем несправедливо), то  хотя бы часть вины на нее.

            Никита посмотрел на Ольгу.

***

            Ольга, зябко подернув плечами, прижалась щекой к воротнику своей шубки. Было очень приятно ощущать ласкающую теплоту меха. Она села поудобней.

            С тех пор как кончился бензин, прошло около часа. Сначала это приключение ее развеселило, но после того, как две машины промчались мимо, как  будто не заметив отчаянные жесты стоящего с канистрой Никиты, ей стало не по себе. Дома, наверное, уже нервничают. Ольга вдруг поймала себя на том, что подумала об этом абсолютно спокойно. И это спокойствие ее испугало. Она пыталась найти в себе чувство вины перед Игорем, детьми...  Но все равно она не жалела, что этот вечер они провели на даче. Конечно, в городской квартире Никиты встречаться было удобней, но Ольга постоянно ощущала незримое присутствие бывавших здесь до нее женщин. Она довольно спокойно относилась к тому, что у Никиты были женщины и до нее. Да и было бы удивительно, если бы не было. Но спокойствия  ее хватало только на рассуждения об абстрактных женщинах. В квартире же она представляла, как эти абстрактные женщины сидели  вот в этом реальном кресле, или на этой тахте, пили шампанское...  и ей становилось не по себе.  Она так и не смогла избавиться от этого чувства.

            А дачу Никита  купил уже после знакомства с Ольгой. Она помнит, как они вместе,  весной много ездили, выбирая, пока не остановились  на этом доме. Ольге очень понравилось место, да и сам дом, хотя работы с ним предстояло немало, но зато цена была умеренной. Никита уверял Ольгу, что с ремонтом великолепно справится сам.  После этого все лето он пропадал в деревне. Ольгу он с собой не брал - явно готовя сюрприз. И это ему удалось.

            Однажды, осенью того же года, Никита позвонил и сообщил, что объект к сдаче готов.

            Когда они подъехали к воротам, он попросил Ольгу закрыть глаза. Ольга, крепко зажмурилась. Никита вышел из машины, открыл ворота, загнал машину во двор. "Можно?” - спросила Ольга. "Нет, еще немного потерпи...”, - Никита закрыл ворота, открыл дверцу и, взяв Ольгу за руку, помог  ей выйти, - "Теперь можно!”

            Она открыла глаза и ахнула. Двор был выстлан  плиткой, к дому пристроена новая веранда. Крыша веранды переходила в навес, под которым можно было ставить машину.

            Потом Ольга ходила по комнатам, еще пахнущим краской и уже обставленным простой, но удобной мебелью. Не хватало того уюта, который способна навести только женская рука. После нескольких дней приятных для Никиты хлопот под Ольгиным руководством, дача приняла законченный вид снаружи и внутри. Ольга знала, что здесь других женщин не было и... ей  хотелось думать, не будет, но положение вещей не допускало столь категоричного утверждения, и поэтому пришлось ограничиться словом "пока”.

            С дачей у нее были связаны самые светлые воспоминания, поэтому сегодня  она  настояла, чтобы они провели этот вечер там. Она хотела рассказать все Никите именно на даче. Но... не смогла.

***

            Сзади появился свет фар и через некоторое время послышался шум мотора. Никита вышел из машины. Голосуя правой рукой, левой он показывал на канистру. Включилась правая мигалка, машина стала тормозить. Молодой парень на "девятке” охотно поделился бензином.

            Никита сел за руль, включил зажигание. Звук работающего мотора наполнил сердце радостью. "Как мало надо человеку иногда для счастья!” -  подумал Никита.

            - Сейчас будет тепло, - сказал он, посмотрев на Ольгу.

            - Дай, пожалуйста, сигарету, - попросила она.

            Голос ее показался Никите странным. Он протянул сигарету, нажал на прикуриватель.

            Красный огонек осветил Ольгино лицо. Она курила, глядя  прямо перед собой. Вдруг вскинула голову, на секунду задумалась, потом резко мотнула головой, как будто прогоняя какую-то неприятную мысль, сказала:

            - Поцелуй...

            Откинула левой рукой волосы, повернула лицо к Никите и с просяще - требовательной  интонацией, которую, как он ни пытался, ему никогда не удавалось воспроизвести - это было ее и только ее, выдохнула:

            - Ну!..

            Никита почувствовал ее мягкие, горячие, влажные, чуть горькие от никотина губы. Пальцы его левой руки нежно гладили волосы, щеку Ольги, потом чуть-чуть сжали мочку уха. Она вздрогнула, как будто ее ударило током, прижалась к Никите, и... опять наступил тот момент, после которого он не мог некоторое время прийти в себя, какое-то отключение сознания, не потеря, а именно отключение. Никита потом с удивлением осматривался, как бы вспоминая, что было до этого. Он это называл  - полет на Бермуды.

            Только с Ольгой он впервые пережил это удивительное чувство. Шел шестой год их знакомства, и каждый поцелуй действовал на Никиту таким образом.

            Ольга слегка куснула Никиту за губу и отстранилась. Поправила волосы, протянула руку и взяла из пепельницы почти догоревшую сигарету.

-Когда ты успела ее туда положить?

Ольга пожала плечами.

            - А, впрочем, знаю!  За эти годы я переняла у тебя немного твоей практичности. Очевидно, что-то  порекомендовало мне положить сигарету, оберегая мое манто и твою машину!

            Никита включил левый поворотник, положил руку на рычаг переключения передач и вдруг почувствовал, как Ольгина рука легла сверху.

            - Подожди, - сказала Ольга и замолчала.

            Никита посмотрел на часы, потом на Ольгу.

            - Олюшка, нам пора. Мы...

            Ольга  слегка сжала его руку.

            - Подожди... Будь добр, включи, пожалуйста,  свет. Я хочу видеть твое лицо...

            Никита зажег в салоне свет, посмотрел на Ольгу, улыбнулся, подмигнул.

            - Никита...,- начала Ольга почти торжественно и замолчала.

            Подражая голосу Левитана, в тон Ольге он произнес:

            - ТАСС  уполномочен заявить...

            - Не надо, прошу тебя. И выключи свет.

            В машине снова стало темно.

            Никита намеренно не выключал левый поворотник, как бы давая понять Ольге, что уже поздно и разговор лучше отложить.

            Ее рука продолжала лежать на его руке.

            - Я должна сообщить тебе две новости...

            - ... одну хорошую другую плохую. Как в том анекдоте..., - попытался перевести разговор в шутливое русло Никита.

            - Не балагань! Ты можешь быть серьезным?

            - Могу.

            - Никита, у меня будет ребенок. Это первая новость. От тебя - это вторая....

            Ольгина рука замерла, как и вся она,  будто погрузившись в воду, должна была сделать вдох и  этот глоток воздуха, чтобы не уйти на дно, был у Никиты.

            Ольга знала, что ребенка все равно оставит, что Никита сам никогда не разрушит ее семью, но, возможно, придется разойтись с Игорем. Сейчас ей было важно, что скажет он.

            - Спасибо... Олюшка, милая, спасибо...

            Никита кашлянул, что-то в горле мешало говорить. Но, что говорить?! Мысли проносились в голове, сменяя одна другую. И все-таки одна мысль пришла первой - "Чем мне это грозит?”. Никита был от природы очень осторожен и иногда любил повторять слова начальника контрразведки белых из какого-то фильма, какого, он уже не помнил: ”Я не верю никому!… Временами даже себе...”. Но "спасибо” Никита сказал искренне.     

            Ольга неоднократно заводила разговор о ребенке. "Никита, я хочу малыша. Я хочу носить его под сердцем и знать, что это частичка тебя, чтобы он всегда был со мной, как память о тебе. Я, наверное, сентиментальная дура, но я так хочу. Я знаю, что, может быть, мне придется уйти от Игоря, но тебя это ни к чему не обяжет. Ну, пожалуйста...!”

            В глубине  души он тоже хотел этого, но в будущем это могло внести изменения, весьма и весьма существенные, в его жизнь, поэтому он не хотел сам принять окончательное решение. На подобную Ольгину просьбу он всегда вместо ответа начинал ее целовать. Таким образом, Никита уклонялся от ответственности за принятие решения, невольно, а точнее говоря "вольно” предлагая выбрать ей. И вот она решилась, но когда?!

            Никита вспоминал их встречи за последнее  время. Практически всегда они брали с собой шампанское. Ольга очень любит лежа, отдыхая, сделать несколько глотков, кроме этого, ее неуемная фантазия иногда включала шампанское в действо. Значит, эти случаи отпадают. А без шампанского обходились, когда они уезжали за город на машине. Но сейчас была только вторая поездка за три последние месяца. Ну, конечно же, это было тогда! Никита вспомнил. Это было в начале сентября, в разгар бабьего или, как любила говорить Ольга, "моего лета”.

***

            Никита должен был забрать Ольгу в условленном месте. Он заметил ее еще издали. Она стояла на краю тротуара в белом сарафане на трех красных пуговицах и с волосами, подобранными красной лентой. Никита любовался ей. Даже то, что она стояла в зоне действия знака "Остановка запрещена”, он отметил где-то в подсознании, и на его настроении это не отразилось.

            Ольга издали увидела машину Никиты и помахала рукой. Он в ответ мигнул фарами.

            За городом шоссе было почти пустое. Изредка они настигали какой-нибудь грузовик, а их обгоняли только вечно спешащие таксисты.

            Ольга опустила стекло, подставила лицо упругой струе воздуха, скинула босоножки. Потом    откинула голову на подголовник и, не открывая глаз,  произнесла,  растягивая слова:

            - Я хочу...   Никита, ты знаешь, чего я хочу?!

            -Угу! - филином ответил Никита. В этот момент он следил за "Икарусом”, который вот-вот должен был пойти на обгон.

            - А вот и нет! Ты не знаешь, ЧТО я хочу сегодня....

            Никита бросил взгляд на нее и обомлел. Ольга сидела, откинув голову на подголовник. Сарафан распахнут, под ним на Ольге ничего не было. Она погладила грудь, потом живот...

            В первый момент Никиту ощутил острое желание, но в следующую секунду заговорил здравый смысл.

            - Сумасшедшая!!! - сказал он раздраженно, -  ведь люди...

            Он не успел закончить фразу, как что-то подсказало - надо  немедленно уходить от "Икаруса”, ибо надежды, на то, что призыв к благоразумию заставит Ольгу запахнуть сарафан, не было. Никита вжал педаль газа в пол, машина резко рванулась вперед. Никита глянул на спидометр - 140.  Заметив впереди дорогу, уходящую вправо от шоссе, в лес, сбросил скорость, и резко повернул. Машину занесло, но ему удалось ее удержать.

            Проехав еще немного, он свернул в лес...

• 2011 Январь